Как лучшего по наукам, его оставили для получения высшего образования в офицерском классе Морского кадетского корпуса. Обновляемому флоту требовались офицеры с высшим военно-морским образованием, и мичмана Путилова включили в число первых слушателей. Основой преподавания курса служила математика с главными прикладными науками – теорией кораблестроения, механикой, навигацией и другими общеобразовательными предметами. После окончания курса обучения Путилов был произведен в лейтенанты как лучший из выпускников и оставлен преподавателем астрономии и навигации в гардемаринских классах Морского кадетского корпуса.

В 1840 году он публикует небольшую научную работу по математике. В ней Путилов заявил об ошибке, которую допустил великий французский математик академик Огюстен Луи Коши в своем труде по интегральным исчислениям. А ведь на эти формулы опиралась артиллерия всех европейских держав – они лежали в основе расчета траектории стрельбы из пушек. Статью Путилова в журнале «Маяк» раскритиковали все. Но нашлись два человека, которые поддержали Николая Ивановича. Первым был всемирно известный российский математик Михаил Остроградский. Он подтвердил, что Путиловправ, и вскоре в «Записках Императорской Академии Наук» появился совместный труд Путилова и Остроградского. На эту статью обратил внимание великий князь Константин Романов, почти профессионально интересовавшийся математикой.

Военно-служебная карьера Николая Ивановича продолжилась в Южном округе корпуса инженеров морских строительных частей.
Пять лет посвятил Путилов изучению строительного дела. Все эти годы он деятельно участвовал в возведении зданий Адмиралтейства, госпиталей, арсеналов, гаваней, пристаней и кораблей в портовых городах Черноморского округа.

Вернувшись в Петербург, занял должность чиновника особых поручений при директоре кораблестроительного департамента. Здесь он получил возможность глубже ознакомиться с практикой кораблестроения, применяя накопившийся опыт, который он с присущим размахом использовал в ходе начавшейся в 1853 году Крымской войны.
Весной 1854 года в своем дворце «Коттедж» в Петергофе император Николай I не отходит от подзорной трубы. В нескольких верстах от столицы, перед фортами Кронштадта, крейсирует британский флот. Император огромной страны, любивший сравнения с Петром Великим, вдруг почувствовал себя абсолютно беспомощным. Только что пришлось затопить Черноморский флот у входа в Севастопольскую бухту. Балтийский флот неприятель загнал в Маркизову лужу.
Столице угрожала реальная опасность штурма с моря, а все войска были тогда в Крыму. Необходимо было как-то организовать оборону от превосходящих сил вражеской коалиции, состоявшей из бывших союзников.

Император обращается к своему сыну-моряку, а тот вызывает к себе Путилова и назначает его уполномоченным по экстренному сооружению новой канонерской флотилии и корветов. Надо заметить, что до этого великий князь Константин обращался со своим предложением к людям более сильным, знатным, богатым и опытным, чем Путилов, но они все отказались. Возможно, именно потому, что по своему опыту знали: ничего не выйдет. Ведь кроме постройки корпусов судов надо было одновременно, срочно и в разных местах, построить такое же количество паровых машин, котлов и арматуры к ним. Путилов понимал, что это был его шанс. Именно поэтому он и взялся за столь безнадежное дело.

30 ноября 1854 года Путилов получил «Высочайшее повеление Государя Императора» и приступил к делу. Он взял на себя этот невозможный заказ с выполнением его в назначенный срок – к маю месяцу 1855 года – на таких необычных для того, да и для любого другого, времени условиях. Без контракта, то есть без договора на выполнение работ. Без залога, то есть без взноса исполнителем (все равно у исполнителя, Николая Ивановича, своих денег не было) финансовых средств в обеспечение неустоек по заказу. Без правительственного контроля над производством всех работ. Эти небывалые условия, которые выбил для себя Путилов, только показывают, в каком же трудном положении оказалось морское министерство, если оно согласилось на них. Но выхода у начальства не было.
Никто другой не брался за выполнение поручения императора вообще ни на каких условиях.

Паровые двигатели ввозили тогда из-за границы, война поставила на возможности импорта крест. Военное судостроение с правления Петра Великого мало изменилось. На казенных верфях корабли строили крепостные под присмотром армии чиновников. Надежда могла быть лишь на частные предприятия.
И поэтому, при всей неясности условий, Путилов четко зафиксировал самое главное – цену. Насчет нее он договорился с самим императором. Казна обещала платить за каждую паровую машину для канонерки по 20 тысяч рублей.

Под гарантию казны Путилов взял в кредит «живые деньги», а с ними можно было обратиться к владельцам маломощных заводов и маленьких мастерских, которые тогда назывались «заведениями». Эти «заведения» никогда паровых машин не производили, и поначалу их хозяева на все уговоры Путилова отвечали так: «Мы лучше вас знаем свой завод. Наши средства недостаточны к исполнению в столь короткий срок нескольких машин. Мы не имеем паровых молотов для ковки валов. Нам вообще трудно ковать тяжеловесные вещи. Мы непривычны к экстренным работам, тем более к таким важным, оборонным».
Как Путилову удалось их уговорить, и по сегодняшний день остается загадкой.

Для начала он объявил об открытии курсов, на которых всех желающих стали обучать кораблестроительным специальностям за государственный счет.
И в Петербург в надежде быстро и бесплатно приобрести новую (и к тому же высокооплачиваемую) специальность со всей России ринулись безработные прядильщики, разорившиеся торговцы и другие люди, оставшиеся в войну без куска хлеба.

За три месяца Путилов превратил всю эту прежде бесполезную для кораблестроения публику в токарей и слесарей, а потом и в механиков на канонерках.
Затем он распределил заказ между двадцатью частными фирмами, взяв на себя организацию кооперированных и комплектующих поставок таких заготовок, деталей и узлов машин и котлов, для изготовления которых у каждого отдельно взятого владельца «заведения» не было ни сил, ни возможностей.
В этом и заключалась идея Путилова, на ее основе он и решился довести до конца столь сумасшедшее предприятие. Николай Иванович впервые в России поставил перед собой такую задачу: объединить, сложить вместе силы многих партнеров, организовать для них кооперированные поставки всего, что им нужно для производства, с других «заведений», распределить небольшое число знающих рабочих на каждое «заведение», обеспечить бесперебойное снабжение всех участников проекта материалами и средствами.

И главное – платить «живыми деньгами».

 
Мало того, что участники проекта были разбросаны по всему Санкт-Петербургу, никто из партнеров по бизнесу не имел нужного для этой сферы опыта, и все полагались только на Путилова, который и сам впервые руководил таким проектом. Но в отличие от них, как морской офицер, он собственной головой отвечал перед императором.

Вот как впоследствии вспоминал этот проект сам Путилов: «Милостивые государи! Прошу позволения продиктовать во всеуслышание одну страничку будущему историку развития русской промышленности о фактах, бывших на моей практике, в доказательство изумительной способности русского народа к заводскому делу. Факты эти до такой степени поразительны необычностью своею, что о них можно говорить лишь при тысячах свидетелей из самих же рабочих. Иначе невольно может явиться сомнение в достоверности фактов.

Первый факт. Надо было в двадцать раз увеличить число мастеровых.

Ничего не оставалось делать, как послать в город Ржев, привезти прядильщиков, оставшихся в то время без работы, после прекращения вывоза пряжи за границу из-за войны. Привезли мы прядильщиков, расписали их по заводам и мастерским. Назначили: кому из них быть литейщиком, кому слесарем, токарем, котельщиком. И на артель в несколько человек дали по одному старому мастеровому. Через неделю все принялись за работу… Весь январь, февраль и март во всех уголках столицы, где только есть что-либо для механического дела, начиная от заводов и до чердаков, где временно были устроены мастерские, везде работали с неутомимой деятельностью – в две смены. Не говорю уже о самих заводчиках, но интересно было видеть массу мастеровых. При осмотре работ меня более всего останавливала мысль: как эта масса людей исполняет с такой поспешностью механические работы, требующие математической точности, не имея понятия о чертежах, не брав в жизни никогда ни циркуля, ни карандаша, не видав образцов этих многочисленных разнообразных частей механизмов, которые им приходится делать. Бывало, мастер обойдет по мастерской, раздаст необработанные куски металла, расскажет – сделай так да вот этак, и довольно: вещь точится, сверлится, полируется. Примеришь – все в меру, как быть и должно… Толпы мастеровых-новичков смело шли на работу единственно в убеждении, что незнание можно заменить сметливостью. Через два или три дня по открытии работ уже тысяча мастеровых под руководством десятка учителей начали исполнять дело…»

И далее: «Где одна часть, где другая, где – десятая, а где – двадцатая были обрабатываемы на нескольких заводах и в мастерских. Где выкована. Где обточена.
Где просверлена. А к концу февраля свезли откуда что и начали собирать. К 15 марта первая машина собрана на заводе. А уже в мае того же года, то есть через 100 дней, 32 вооруженных канонерки, каждая с паровой машиной в 80 сил, стояли уже в Кронштадте… Машины были сделаны настолько удовлетворительно, что на многих канонерках разводились пары еще на стапелях с тем, чтобы по спуску на воду тотчас идти прямо на пробу, а корветы и клипера после войны пошли в Тихий океан и в Средиземное море. На многих этих суднах бывшие прядильщики пошли за старших машинистов… Наша сборка машин была похожа на сборку в Женеве часов: из одной мастерской – циферблат, из другой – стрелки, из третьей – корпус и т. д.»

Итак, ровно через четыре месяца, согласно договору мичмана Николая Ивановича Путилова с государством в лице императора Николая I, в строй вошли сначала 32 канонерки, а в течение следующих восьми месяцев – еще 35 канонерок и 14 более крупных судов – корветов.
Французский адмирал Пэно после окончания этой злосчастной для России войны вспоминал: «Паровые канонерки, столь невозможно быстро построенные русскими, совершенно изменили наше положение». Неприятельский флот прорваться к столице империи уже не мог. А всего за двадцать месяцев работы на новом для себя поприще предпринимателя Путилов выставил на Кронштадтский рейд целую флотилию в составе 81 парового винтового военного корабля. Мало того, при общей стоимости всего проекта более двух миллионов рублей серебром Николай Иванович сумел сэкономить казне приличную сумму в размере 82 405 рублей серебром. Этот невероятный факт был специально отмечен в его послужном списке, настолько он казался тогда его современникам удивительным.

По окончании всех работ участники проекта преподнесли Путилову серебряный венок, состоящий из 81 серебряного дубового листа, причем на каждом листе были выгравированы название канонерки или корвета и фамилия владельца «заведения», где строилась паровая машина или котел для этого корабля. К венку прилагалось письмо, сочиненное самими заводчиками, в котором были такие слова: «В 1854 году ни мы, заводчики, и никто другой не сознавали возможности выполнить такое задание: изготовить для России к следующей же навигации в течение пяти месяцев канонерскую флотилию. Но Н.И. Путилов рассчитывал, что слив петербургские заводы в одно целое, есть возможность в назначенный срок изготовить ее. Он, Путилов, принял дело… и исполнил его на удивление всем… С первого дня знакомства нашего Путилов столько внушил доверия к нему, что каждый из нас, в свою очередь, желал найти доверие его, Путилова. Довольно сказать, что мы вели дело изготовления многих, новых для нас, паровых машин и котлов без всяких формальных бумаг, а на чести. И по окончании дела у каждого из нас глубоко врезалось в душе искреннее уважение к уму и деятельности Николая Ивановича Путилова».

Разумеется, кроме этого письма последовали и высочайшие награды.

Награждал героя уже другой император, Александр II. Бывший мичман был произведен в надворные советники с назначением старшим чиновником особых поручений кораблестроительного департамента и награжден орденом Св. Станислава 2-й степени. По всем признакам Николая Ивановича ожидала блестящая карьера чиновника, но он предпочел уволиться с военно-морской службы.

Накопленный научный, инженерный и организаторский опыт определил судьбу Путилова как крупного организатора отечественной промышленности.
Вся его дальнейшая деятельность теснейшим образом связана с развитием металлургической промышленности в северо-западных областях России на базе использования отечественных месторождений. Пользуясь дружеской и деловой поддержкой адмирала Н.К. Краббе, соученика по Морскому кадетскому корпусу, Путилов организовал в Финляндии производство железа из чугуна, выплавляемого из местных руд. Финское железо было признано выше качеством, чем английское.

Однажды сокурсники рассказали Путилову о том, что на Урале есть некий полковник Обухов, который сумел создать сталь не хуже, чем у немца Круппа, монопольно поставлявшего тогда стальные нарезные орудия для артиллерии русских броненосцев.
Упругость ее, по словам очевидцев, была такая, что клинок шпаги из обуховской стали можно было свернуть в кольцо – и он распрямлялся, не изменив формы.

Шесть лет Павел Матвеевич Обухов пытался внедрить свое изобретение, но безрезультатно. 12 сентября 1851 года Путилов и Обухов заключили между собой «Договор по распространению и развитию производства литой стали, необходимой для изготовления артиллерийских орудий». Из казны был получен необходимый двухмиллионный кредит, привлечены частные инвесторы.
В результате под Петербургом основан завод, прославившийся под именем Обуховского сталелитейного и пушечного завода. В 1864 году была произведена первая отливка стали, и вскоре русская морская артиллерия утратила зависимость от стальных поставок Круппа.

Путилов увлекся экспериментированием над чугунными закаленными артиллерийскими снарядами и провел ряд опытов с ними на Сампсониевском заводе в Петербурге. Приобретя в собственность металлургический завод «Аркадия», Путилов наладил на нем рельсопрокатное производство. Это и натолкнуло его на мысль купить пришедший в упадок механический завод на южной стороне Петербурга, пригодный для выпуска рельсов и названный им тогда же Путиловским.
На этом предприятии он прокатывал в опытном порядке небольшие партии рельсов, железных в своей основе, но с наваренной стальной головкой.
Такой способ был предложен и запатентован самим Путиловым.

Смелый изобретатель-предприниматель заверял Министерство путей сообщения, что в кратчайшие сроки руками русских мастеровых изготовит нужное количество рельсов из своих российских материалов, что для государства было весьма прибыльным делом.

Путилов получил завод во владение 12 января 1868 года, а 30 января здесь уже началась прокатка рельсов. В фантастический даже для наших дней срок, всего за 18 дней, он сумел наладить дело, которое до него разваливалось не один год. Не надеясь сразу найти квалифицированных специалистов и не пытаясь получить их из-за рубежа, как делали это многие заводчики, Путилов бросил клич по городам и губерниям, что набирает людей на обучение ремеслу. И за несколько дней принял на завод полторы тысячи человек.

Сам Путилов при этом сутками не покидал предприятие.

Ни одно изобретение, ни одно открытие XIX века не имело такого обширного влияния на всю Россию, как распространение железных дорог.
При жизни Путилова в России было построено 25000 верст железнодорожных путей, и немало рельсов прошло по прокатным станам, построенным Путиловским заводом. Министерство путей сообщения и владельцы железных дорог охотно приобретали отечественные рельсы: они стоили дешевле заграничных и были прочнее и долговечнее, а профиль их, предложенный и запатентованный Путиловым, оказался самым оптимальным из всех существовавших вариантов, им до сих пор пользуется весь мир.

А завод тем временем развивался. В 1873 году Путилов получил правительственный заказ на изготовление 4000 товарных вагонов и, расширяя завод, приступил к возведению новых цехов – «вагонных сборочных сараев».
Именно тогда и появилось понятие «путиловская стройка». Это когда на старом фундаменте устанавливаются и запускаются станки. Рабочие прямо на морозе приступают к своему делу, то есть согреваются преимущественно только самой работой. При этом строительная бригада возводит над головами работающих огромные дуги, изготовленные из старых рельсов. Этот железный скелет быстро обшивается деревянными щитами, появляется крыша. Тут же складывается печь – и к следующему утру готов настоящий цех.

Всего через год после покупки завода Путилов приступил к строительству в непосредственной близости от Путиловского завода Петербургского коммерческого порта. В основание разработанного им проекта он положил соединение на взморье, недалеко от Екатерингофа, трех путей торговли: морского, речного и железнодорожного. В то же время начались работы по сооружению нового канала в Санкт-Петербурге, идущего параллельно Обводному каналу и предназначенного для вывода грузовых барж с речного пути на морской. Грузовой морской порт и все прилегающие к нему сооружения действуют и ныне, как и морской канал, но параллельный канал достроить не удалось.

Путилов на своем заводе создавал обстановку взаимного уважения, с мастеровыми здоровался за руку, называл их по имени-отчеству, расспрашивал о домашних делах. Мог помочь деньгами из своего кармана, если того требовали обстоятельства. Каждая артель, созданная на заводе, заработок делила сама, и Путилов поощрял и поддерживал такой метод «самофинансирования». Новый способ рабочей организации повышал дисциплину и способствовал росту производительности труда.
С первых дней владения заводом Путилов ввел сдельную оплату труда.
Норма выработки называлась «уроком», и для его выполнения требовалась не только большая физическая сила, но и профессиональное умение, твердое знание своего ремесла. На заводе всегда нуждались в рабочих, умеющих разбираться в чертежах, и в 1876 году Путилов организует школу – вечерние классы для взрослых. Кроме русской грамоты и письма в школе обучали арифметике и обязательному в то время Закону Божьему, преподавали также технологию, геометрию, черчение, для мальчиков – рисование, для девочек – рукоделие.

Будучи разумным хозяином, Путилов проявлял заботу о здоровье рабочих.

Бесплатный амбулаторный прием был обеспечен всем приходящим больным с выдачей простейших лекарственных препаратов из заводской аптеки. Медицинское обслуживание развивалось одновременно с ростом завода и увеличением числа работающих.
Питание и снабжение рабочих и служащих непрерывно совершенствовались, и к 1880 году Путилов организовал на заводе «Общество потребителей», снабжавшее рабочих всеми необходимыми товарами хорошего качества и по низким ценам. Вступительный взнос составлял два рубля. Члены общества могли производить покупку товаров в кредит, а за деньги товары продавались всем без исключения.

Передовой человек своего времени, Путилов активно проводил и поддерживал идеи социального развития. Не только школа, больница, столовая были созданы на заводе – в особом помещении находилась собранная им библиотека, из которой книги для чтения выдавались бесплатно на дом сроком до двух недель. При заводе устроили парк, в котором Путилов построил театр на 840 мест с входной платой от 10 копеек до рубля.

У Николая Ивановича Путилова были грандиозные планы расширения завода. Всю прибыль, все доходы от организуемых производств Путилов, не скупясь, вкладывал в развитие завода.

К сожалению, ему не удалось довести до конца все задуманные дела.

Путилов умер от инфаркта 8 апреля 1880 года в возрасте шестидесяти лет.

Госбанк продал завод синдикату Брянского и Варшавского сталелитейных заводов, желая держать производство под контролем и нейтрализовать конкуренцию. Предприятие взяло курс на расширение производства.

Ежемесячно при поддержке правительства выпускалось по 8 паровозов.
В 1885 г. синдикат перепродал все акции правлению Путиловских заводов, а в 1897 г. быстроходный паровоз собственной конструкции, развивая скорость 100 км/час, самостоятельно прибыл в Париж на международную выставку.

К тому времени удвоилось производство паровозов – излюбленного детища тогдашнего директора Н.И. Данилевского, талантливого паровозостроителя, но подлинного взлета, как при Николае Ивановиче Путилове, уже не было, а все потому, что заводу оборонного значения требовался новый рачительный хозяин – производственник и стратег.

Акционерное общество Путиловских заводов продолжало между тем успешно развиваться. На пороге ХХ века Путиловский завод по своим размерам (12 тысяч работающих) и по значимости занимал первое место среди крупнейших предприятий России.
Предприятие, бывшее промышленным гигантом России, испытало снова свой взлет при новом хозяине – Алексее Ивановиче Путилове.

По странной случайности однофамилец и земляк Николая Ивановича, тоже из новгородских дворян и, возможно, очень дальний родственник прежнего хозяина сумел продолжить фамильное дело.

Вернуться